23 апреля в ТЮЗе имени А.А. Брянцева состоится премьера спектакля «Царь-рыба» Владимира Кузнецова. Это первая работа владимирского режиссера в Санкт-Петербурге. Режиссер выпустил более 40 постановок в России, является лауреатом премии им Е. Евстигнеева и премии министерства обороны РФ. Многократный обладатель гран-при фестиваля «Золотой Витязь», награждён медалью «За вклад в отечественную культуру» имени В.С. Розова. Чем уникально творчество Виктора Астафьева и что на самом деле такое «Царь-рыба» разбираемся вместе с режиссером.
— В этом году 100-летие со дня рождения Виктора Астафьева. Почему вы решили обратиться к творчеству этого писателя?
— Я вообще люблю в русской литературе представителей «деревенской прозы»: Шукшина, Солоухина, Можаева, Абрамова, Белова, Трифонова, Распутина. Это особая когорта писателей, многие из которых были фронтовиками. А те, кто прошёл войну, на мой взгляд, очень хорошо знают ценность жизни. После войны, всем, кто вернулся, было понятно, о чем нужно писать. Ведь самое главное для писателя – найти свою тему. У Астафьева, безусловно, эта тема есть. Своя, ни на что не похожая, как вся его удивительная жизнь: родился в маленьком сибирском посёлке Овсянка, в семь лет потерял мать, воспитывался в детдоме, ушёл добровольцем на фронт, прошёл всю войну рядовым, несколько раз был ранен… Он достаточно поздно стал профессиональным писателем, ведь только в 37 лет закончил литературные курсы… Вскоре получил широкое признание и нашёл своего читателя. Мне кажется, самая главная черта, которая отличает Астафьева от остальных, — это честность и правда. Он писал только про то, что хорошо знал. Вот и «Царь-рыба» — это, можно сказать, в чём-то и автобиографический цикл рассказов о его крае, о его Сибири, о Енисее, о людях, о России, за которую у писателя всегда болело сердце.
Я тоже жил в деревне, рыбачил, ходил на охоту, мне понятна энергия такой литературы, она идёт от земли, от попытки осмыслить роль человека в общении с природой. Многие, не читавшие автора, наверное подумают, что мы будем ставить спектакль про рыбалку. Совсем нет. «Царь-рыба» — это прежде всего о людях, которые живут в суровой тайге, на Таймыре, на Севере, где именно связь с природой важна для человека не только как способ выживания, но и способ самопознания. «Царь-рыба» — это о России, о той России, которая нам, обычным урбанистам средней полосы, может показаться другой планетой. А это всё наша страна. Астафьев писал «Царь-рыбу» вязким слогом, особым языком, сложным, грубым, рельефным. Это литература, как Енисей: с бурными потоками, воронками, течениями, порогами, каргами, каменистыми отмелями… На первых репетициях с артистами мы много говорили, анализировали, изучали обычную жизнь этих необычных астафьевских героев-сибиряков. Как у них все правильно, выверено, заранее определенно. Как каждый день расписан: ведь важно успеть сделать все вовремя, иначе сезон пройдет, не будет того урожая, не будет зверя, улова, а без этого не выжить.
Но это не просто рассказы про тяжкий труд промысловиков, это не пособие для туристов – нет. Это всё-таки о том, как важно слушать природу, быть с ней в ладу, потому что эта природа начинается внутри нас. Мы — часть этого мира и нельзя разрушать этот мир в себе. Если наступает хаос, то природа уже приходит возмездием. Она посылает «Царь-рыбу» и тащит на дно. Только человек тонет не в реке, а в грехе. Как спастись? Только покаянием. «Царь-рыба» — это наша вечно молчащая совесть, наше холодное бескровное прошлое, это символ, во многом христианский. Христос – был ловец человеческих душ, пророк Иона три дня жил во чреве кита… Ошибка человека в том, что как только он думает, что ему дозволено в этом мире всё поймать на крючок – он тут же сам на этом крючке оказывается. Вот в этих смыслах мы и пытаемся создать образный ряд будущего спектакля, его метафоричность и красоту.
— Кто входит в вашу постановочную команду?
— Художник Татьяна Виданова и композитор Владимир Брусс, мы давно знакомы и вместе сделали достаточно много спектаклей. Важно, что мы не просто работаем, а дружим. Мы понимаем, куда двигаемся и какой должен быть результат. В небольшом пространстве Новой сцены сложно показать размах сценографии, эта площадка ТЮЗа достаточно камерная и глубокая, и, что важно, белая. Мой художник сразу сказал, что все будет просто, но максимально образно. Каждый предмет, мизансцена, музыкальная атмосфера должна нести небытовой смысл. Для этого, кстати, в спектакле будут иногда звучать сибирские песни, которые нам помогла найти специалист по сибирскому фольклору Людмила Мохова, она вместе с хормейстером театра Вероникой Карпусь разучивали с артистами интересный, ни на что не похожий, песенный фольклор именно тех мест, где живут наши астафьевские чалдонцы. Фольклор – это способ подключения к месту и к времени, где происходит история. Наша задача найти тональность доверительного разговора со зрителем в жанре притчи.
— Кто из артистов занят в постановке?
— Кузьма Стомаченко играет главного героя «Игнатьича», вступившего в схватку с Царь-рыбой. Денис Гильманов играет его младшего брата «Командора», пережившего тяжёлое горе. В спектакле заняты ещё три актрисы: Янина Бушина, Мария Хрущёва, Александра Ладыгина, все они играют разные роли. Сразу скажу, что женские персонажи более скупо были прописаны в произведении. Но они есть. И самое интересное было придумывать их жизнь, обострять сюжетные линии. Потому что женский образ в целом очень важен для Астафьева – с ним он рифмует и Тайгу, и Реку, и Землю, и Родину – это всё что нужно беречь в жизни, как говорит один персонаж, которого играет у нас заслуженный артист РФ Сергей Шелгунов: «Природа, брат, она тоже женского рода, её нельзя обидеть!» Персонаж Сергея Алексеевича – наверное, самый сложный и в чём то мистический. И артист это играет с удивительной присущей ему иронией. Вообще все актёры с интересной, богатой природой, они очень пластичны внутри, в хорошем смысле неспокойны и неравнодушны к материалу, а это главное. Не хочется раскрывать всю интригу, скажу, что больше я люблю, когда артисты играют с персонажем, а не только полностью и безвозвратно погружаются в него. Мне кажется – спрятаться в роль легче, чем вести её иногда чуть отстраняясь, ведь тогда можно стать ещё и автором. И это особенно позволяет нам проза. Большей частью текст «Царь-рыбы» — это не прямая речь героев, а именно авторский рассказ. Но иногда там случаются такие события, которые, мне кажется, выводят героев на уровень софокловской трагедии. В этом спектакле однозначно есть что сыграть. За эти дни, я думаю, мы сговорились о чём-то важном. Наши встречи хочется сделать дружескими, ведь мы тратим на репетиции практически большую часть театральной жизни, и это должно быть только в радость. Репетиция — основа, артисты должны сохранить бережность к спектаклю и после его выпуска, с азартом делиться этим опытом со зрителем. В этом и есть смысл театра — в общении. Театр — это территория диалога.
— В центре вашего спектакля — жизнь братьев Утробиных. Почему у них такие непростые отношения?
— Я уже говорил о совпадениях с символами христианства, вот и отношения двух братьев в чём-то похожи на ветхозаветные. Они как Каин и Авель. Но, мне кажется, что в ненависти Каина виноват не он один. Виноваты оба брата. Там где один делает первый шаг во тьму, у другого есть шанс удержать брата и не дать ему быть поглощенным тьмой полностью. Поэтому зависть рождается в Каине при равнодушии Авеля. В одном из рассказов Чехова, есть такая мысль: «если бы не было ненависти и злобы, люди бы имели друг от друга громадную пользу». Но по одиночке нам с этой ненавистью не справиться. Поэтому необходимо учиться «в мире жить с людьми». Примирение – это не только цель, это испытание над человеком.
Наш мир очень неустойчив. Он меняется, и не всегда в лучшую сторону. А когда ломаются обычаи, обесценивается труд промысловиков-охотников, то и люди становятся «рваческими». У коренных чалдонцев государство отбирает права ловить рыбу. Пишутся законы, которые уничтожают склад жизни сибиряков. И они из промысловиков – превращаются в браконьеров, в бандитов. Один из героев говорит: «Раньше была река наша…» И был порядок, и всем была от этого польза. Человек, находящийся в отрыве от цивилизации, и живет по-другому. Поэтому обычай там всегда сильнее закона.
И вот браконьерство становится бичом всех рек. Появляется изощрённый, страшный способ ловли красной рыбы. Самоловом. Канат, на котором сотни крючков, бросается на дно, и рыба нарывается на эти крючки стаями. Та, что срывается, погибает. Жуть… И на всех реках этих самоловов огромное множество. Красная рыба и чёрная икра – в Сибири это не только пропитание, это валюта. На неё можно обменять всё с проезжающих туристических теплоходов. Так в тайне и губится река, и «река жизни людей», и никакие «рыбнадзоры» оказываются не властны. Рваческая жизнь вносит свои порядки и люди живут только выгодой, забывают про семьи, всё время проводя на реке. И вот приходит «Царь-рыба»! Чтобы напомнить людям об их «варначестве».
— Охота и рыбалка — это, помимо способа выживания, особая страсть?
— Да. Это восторг, азарт, чувство добычи. Это наркотик. Человек это же ещё и хищник, мы смотрим на все с оценки приобретения и завоевания. Этот азарт хорошо описан Астафьевым. В процессе охоты идёт огромный вброс гормона радости, особенно когда она удачно складывается. Но в то же время это и испытание — как удержать страсть, остаться человеком, не переступить черту? Нужно вовремя останавливаться, жадность для охотника-промысловика — табу. Человек, сталкиваясь с этой страстью, начинает понимать: как он жалок, как легко можно скатиться к нравственному отупению. И это чувство потом входит не только в охоту, во всю жизнь. Так и распространяется зло. В «Царь-рыбе» мы говорим на эти темы — о жизни и смерти, правде и лжи, добре и зле. Это же притча. Даже время года имеет свой смысл: зима — это смерть, а весна — это возрождение, последний шанс оправдаться.
— Центром вселенной героев оказывается река. Что она значит для вас?
— Люди считают, что они реку покорили, а реку покорить нельзя, как нельзя покорить то, что дало жизнь тебе самому. Если вы хоть раз в жизни заблудитесь в лесу – вы поймёте, как это страшно. И как невозможно сопротивляться бескрайней тайге и пытаться ее подчинить, она поглощает человека, как песчинку. Так и Бога нельзя всего постичь, но к нему нужно стремиться. В Сибири, правда, есть свои поверья, свое язычество, своя культура, какой-то другой способ жизни и общения. Перед рыбалкой они приговаривают, похлёстывая мальков: «Пошли тятю, пошли маму, пошли тётю, пошли дядю, пошли дядину жану…» Хочется в это немножко шагнуть, распознать этот код, и найти в нем какую-то правду, а может быть способ почувствовать настоящее человеческое счастье.
К реке мы относимся как к некой памяти, хранилищу: герои приходят к ней и пытаются из этого огромного прошлого вытащить то, что им даст возможность жить в настоящем и будущем. В этом прошлом, видимо, хранится что-то неразрешенное, что их сильно волнует и мешает им жить дальше. Нужно освободиться от этого, от ненависти, в первую очередь. Лодка наша будет плыть вертикально, потому что главный путь героя — это его духовный путь, хочется чтобы он был вверх, а не по течению.
Елизавета Ронгинская
Фото Елена Лучшева
