- СТАТЬИ

Борис Ивушин: «Мне до страсти хотелось сыграть Креона»

Для заслуженного артиста России Бориса Ивушина театральный сезон начался с блестящей работы — главной роли в премьерном спектакле «Антигона» Александра Морфова. В его исполнении царь Креон — трезвомыслящий человек, всеми силами старающийся создать новое, гармоничное и рассудочное государство, в основе которого строгое выполнение законов и полный отказ от сиюминутных эмоций. Борис Ивушин играет горячо, убежденно, полноценно проникая в характер героя и рисуя амплитуду его состояний, колеблющихся от эйфории до обреченности. О мнимой свободе власти, фатуме, бескомпромиссном пути фивейского царя читайте в нашем материале.

— Борис, для вас работа с Александром Морфовым — вторая по счету: в 2020 году был выпущен спектакль «Ромео и Джульетта», где вы играете монаха Лоренцо. В чем для вас заключается ценность творческого метода режиссера?

— Для меня Александр Морфов — один из немногих режиссеров, который занимается текстом, причем кладет его на какую-то конкретную ситуацию. Он абсолютно театральный человек с абсолютно театральными мозгами, что сейчас бывает крайне редко. Он несет мысль и тему, не театральную бытовуху — этим он мне напоминает  Геннадия Тростянецкого. Александр Морфов требует от тебя того, что ты сделать в данную секунду не можешь, причем требует в осмысленном направлении, что мне очень нравится. У него есть определенные критерии правды:  работая с этим режиссером, ты понимаешь, что занимаешься искусством и познанием человека.

— Можно ли провести некие параллели между двумя вашими образами: Лоренцо и Креоном?

— Наш Лоренцо — инициативный человек: он не просто собирает цветочки и травки, как значится у Шекспира, а, желая помочь, предлагает довольно определенные выходы из ситуации. В отличие от Креона, у него очень длинная и продолжительная мысль, закинутая через пространство и время. Креон же вынужден решать проблемы здесь и сейчас, все, что он хотел сделать, он сделал уже вчера: разобрался с оппозицией, закончил с войной, ему кажется, что все ушло в прошлое, все переживания и метания души семьи Эдипа. Он занят делом, и вдруг перед ним встает гора в лице Антигоны, и он не знает, как к ней подойти. Он решает поступить так, как читал в книжках, как думает на данный момент, у него нет опыта, чтобы решить эту ситуацию. Если бы Антигона не пошла против его решения и не совершила поминальный обряд над Полиником, он посидел бы на этом кресле, стал очень хорошим царем, и государство начало процветать. Дурость этой семьи помешала пойти жизни по такому сценарию.

— Что дало Креону получение статуса царя Фив?

— Ничего. Все прелести власти — мнимые, выдуманные, их не существует. Политика лжива, нечестна, кровава и ждать от политиков полной справедливости — просто бессмысленно. Мой герой задавил Антигону, потому что не мог ее не задавить. С точки зрения логики, Креон — прав, но по-человечески поступил жестоко.

Креон теряет всю семью — сначала брата, племянников, затем племянницу, сына и жену. Он понимает, какие последствия повлечет за собой казнь Антигоны?

— Он даже не успевает это понять, он прошелся катком по своим близким, устанавливая свои принципы и порядки, в которые однозначно верит. С семьей Эдипа он расстался уже в тот момент, когда ему пришлось заниматься подавлением бунта. Креон не хочет повторения того, что было, считает, что государство не должно основываться на эмоциях и чувствах, поэтому уверенно принимает решения во благо спокойствия и гармонизации государства.

Призраки прошлого возникают в неожиданный момент, когда все, казалось бы, закончилось. Здесь и звучит тема высокой греческой трагедии, фатума, когда тебя настигает что-то такое, с чем ты не можешь справиться. Конечно, несмотря на то, кто побеждает в той или иной ситуации, всех ждет смерть. Когда Креон произносит последнюю фразу, спрашивая, в котором часу будет совет, происходит сознательное отречение от своей семьи, его настигает тягостное ощущение обреченности и бесповоротности прошлого. Впереди Креона ждет одиночество, но он как упертый идет вперед. Когда возникла необходимость и он понадобился государству, он сделал выбор — схватил доску и стал заделывать брешь, начал приказывать стрелять в людей, потому что в какие-то моменты надо не думать, а действовать. Он человек действия, хотя изначально был сибаритом, привыкшим к хорошему времяпрепровождению, чтению книг и распитию вина.

— В чем заключается главный конфликт между ним и Антигоной?

— Между ними происходит разговор на уровне принципов: каждый серьезно отстаивает свое мнение. Они существуют в разных системах координат: Креон стоит на земле, рационально рассуждая о ситуации, не сомневаясь ни в одной своей мысли. Именно поэтому он и рассказывает Антигоне всю правду о поведении братьев, желая отрезвить героиню. Но этого не случается, потому что для Антигоны голос разума значит гораздо меньше веления сердца. Антигона не хочет жить как все, это очень эмоциональная и инфантильная позиция, которая не близка моему герою. Возникает тема предначертанности, делающей трагедию трагедией, а не драмой.  

— Для вас роль Креона встает в чреду значимых работ?

— Конечно: это история об умном человеке, который оказывается на острие случайно произошедших событий. Мне нравится, когда человек находится на грани жизни и смерти, существует в каких-то предельных состояниях. В театре всегда хочется видеть героя! В 90-годах, в отпуске мы тосковали о новых ролях, мечтали о грядущих постановках, так и тут: летом, когда я узнал о распределении, мне до страсти хотелось сыграть Креона — из-за масштаба пьесы, режиссера, роли. В «Антигоне», благодаря уровню материала, объему и бездонной глубине истории, удается совместить и актерское и человеческое, что для меня очень ценно.

Елизавета Ронгинская

Об авторе Елизавета Ронгинская

Читать все записи автора Елизавета Ронгинская

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.